а) пора создавать свою группу,

б) надо писать песни на русском языке.

Он призвал своего друга, однокашника и великого драматурга абсурда - Джорджа и взял его к себе в группу ударником. Они вдвоём начали писать песни, вдохновлёные творчеством Джорджа Харрисона, прежде всего обращая внимание на тексты песен. Поскольку ни аппаратуры, ни инструментов ( кроме гитары за 9 руб. 30 коп. и ф-но) не было и не предвидилось, то писание песен было их единственным занятием. Кроме Харрисона, большим источником вдохновения являлась существующая в те годы "Пре-панк" ве­ликолепная и очень бардачная группа "Санкт - Петербург". Попутно искались подходящие музыканты.

Приблизительно в январе 1973 года к ансамблю примкнул до­вольно смутный знакомый Бориса - Михаил Файнштейн, который имел уже опыт игры в ленинградской группе "Психоделическая фракция", где ребята играли Фрэнка Заппу, Хендрикса и "Крим". Кстати, Бо­рис Гребенщиков с 1969 по 1971 год тоже играл в одной из школь­ных команд и поражал девчонок, исполняя "Сэтисфэкшн" на чистей­шем английском языке и ещё что-то из репертуара "Троггэ".

Потом до 1975 года продолжалась первая фаза "Аквариума", во время которой Гребенщиков успел выкрасть из другой группы ста­рого друга - пианиста Андрея Романова (Дюша). Вместе они сумели записать два "лонгплэя" (плёнки по 30 - 40 минут) и одну "соро­копятку".

Первый "лонгплэй" - "Искушение святого Аквариума" - предс­тавлял из себя извращения двух идиотов (БГ и Джорджа, занимав­шихся сюрреалистической "аммагаммой": некие непонятные желудоч­ные звуки, стуки плёнки задом наперед, петли, стихи, отдельные куплеты песен и фразы. Очень смешно, но очень плохо записано. Для пластинки характерно название последней вещи - "Пение птиц и птичек на могиле сдохшего уха".

Затем вышла "сорокопятка" с песнями "Верблюд-архитектор", "Менуэт земледельцу", "Мария-Луиза N 7" и "Я знаю места". Это был более традиционный "рок абсурда", т.е. абсолютно идиотичес­кие тексты, но более-менее нормальные гармонии.

Второй "лонгплэй": на нем Дюша учится играть на флейте, и мы, не имея возможности записывать "электрические" песни, снова записываем 40 минут "акустических", худшие из которых приближа­ются к нормальной советской эстраде, лучшие - к характерному абсурду.

Всё это время "Аквариум" почти не выступает, а сидит преиму­щественно на юге, пьёт портвейн и поёт песни (свои и "Битлз"), или же репетирует на факультете прикладной математики Ленинг­радского университета, где в то время Борис Гребенщиков учится. Аппаратура стоит в подсобке, и её вполне достаточно, чтобы из­редка играть на свадьбах.

Одновременно, а именно летом 1974 года, на базе группы людей и девочек, шатающихся вместе с "Аквариумом", от нечего делать зарождается самодеятельный театр, сначала играющий чисто импро­визированно (все пьесы - джорджевского абсурда в инженерном замке и на ступенях, нисходящих к летнему саду. Осенью приходит знакомый полупрофессиональный режисер Эрик Горошевский (воспи­танник Г.Товстоногова), ставит всё дело на профессиональные рельсы - с декорациями, репетициями, интригами, любовными при­ключениями и ... Тем самым лишает "театр" всей жизни и энергии. После месяца репетиций, там же на факультете ПМ, ставится пье­са, следует её премьера, и театр, вместе с аппаратурой "Аква­риума" торжественно вышибается из здания университета. Но мас­совое помешательство сценой не проходит, и даже БГ, не говоря уже о Джордже и Дюше, идиотически верит, что театр достигнет супер-синтеза рок-музыки и театра абсурда. Не верит этому толь­ко бас-гитарист, которому не на чем играть, у которого нет де­нег и который по своему обыкновению бегает за бабами.

В начале 1975 года происходит два решающих и определяющих дальнейшую судьбу события:

а) "Аквариум" играет акустику на каком-то концерте в студен­ческом клубе вместе с акустической панк-группой "Акварели", где на виолончели "служит" некий исусоподобный, тихий и очень ин­теллигентный Сева Гаккель. Он видит высоту "Аквариума" и пони­мает, что ему больше нечего делать в "Акварелях".

б) БГ долго и продолжительно болеет. Во время болезни он много думает о театре и замечает, что театра много, а музыки мало. После выздоровления следует разрыв , бурно радующий ба­систа Михаила Файнштейна, но оставляющий по ту сторону рампы Джорджа и Дюшу. В ответ на призыв, брошенный Борисом в косми­ческое пространство, появляется Гаккель и занимает своё полно­правное место в "Аквариуме".

Вскоре следует распродажа аппаратуры, которую всё равно не­куда ставить, и длительный период (до 1979 г.) домашних репетиций. Файнштейн отслуживает год в армии, его по болезни отпускают домой в родной Ленинград, и он занимает своё место за бас-гитарой, которой по-прежнему нет.

В 1977 году появляется ещё один идиот в нашей компании по кличке Фагот Фаготов - единственный в мире анацефал, доживший до 23 лет. Хотя, впрочем, для игры на фаготе отсутствие голов­ного мозга - не помеха. Первое время в "Аквариуме" он проводит, приходя к Гаккелю домой в то время, когда тот достаёт виолон­чель, чтобы позаниматься для музыкальной школы. затем Фагот обычно садится на диван, достаёт из кармана портвейн "Кавказ", употребляемый им для того, чтобы полностью лишить себя способ­ности мыслить. В это время Гаккель, как хозяин квартиры, свято соблюдает законы гостеприимства: идет на кухню ставить чай и тупо взирает на фаготовы попытки стать ещё большим идиотом, чем он есть. В 1977 году Фагот и Дюша уходят в армию, где за два года принимают более или менее аквариумовские настроения. К пе­риоду с 1975 по 1979 годы относятся следующие достижения:

а) участие в днях рождения "Битлз" (идея справлять их кон­цертами с участием всех желающих музыкантов была рождена БГ). Забавно и мило поначалу, тупой фарс после.

б) поездка на таллинский фестиваль популярной музыки в 1976 году, куда "Аквариум" никто не звал, а поехали сами, за свои деньги, в качестве гостей-зрителей. При попытке прослушаться для участия в фестивале, после первой же песни кто-то из авто­ритетной комсомольской комиссии воскликнул: "Да это же симво­лизм какой-то - ахматовщина," и нам, естественно, отказали. Од­нако, когда у организаторов кончились желающие сыграть, то попросили нас. Мы поломались из виду, а затем охотно сыграли песни четыре, вызвав неожиданно бурную реакцию зала (играли акустику). Где-то через полгода из случайно попавшейся газеты "Молодёжь Эстонии" мы узнали, что получили приз, кажется, за самую интересную и разнообразную программу. Хотелось бы знать, где он теперь.

В Таллине познакомились с "Машиной времени". Знакомство на­чалось с того, что Макаревич пытался соблазнить мою жену и увести её в свой номер, но им пришлось забрать и меня вместе с ней. Там мы сильно напились, и моя жена осталась нетронутой. Мы очень сильно подружились с Макаревичем и остаёмся по сей день лучшими друзьями. Кроме того, он выяснил, что я тоже музыкант, и ему мои песни нравятся. Они экспортировали в Москву (1976 год), а мы их в Ленинград. Мы Москве понравились, но не при­вились, они Ленинграду особо не понравились, но привились и стали самой модной группой.

В 1977 году съездили в Тарту, где акустикой вызвали некото­рое недоумение публики. Кончилось всё скандалом.

В 1979 году съездили в Архангельск (уже полуакустически, т.е. с ударником, взятым напрокат), опять в Тарту (дни мо­лодёжи) -хорошо живут, слушай- , потом Куйбышев (три аншлаго­вых концерта). Я заметил, что девочкам нравятся мои песни. Да­лее, осенью - на фестиваль в Черноголовку, под Москвой, потом Клайпеда и опять Москва. Потом был мой день рождения. Все в ту­мане, все перепились.

В 1978 году было относительно тихо, БГ загорелся творчеством Боба Дилана и всё лето писал песни ("Укравший дождь", "Уйдёшь своим путём", "Дорога N 21", "Сталь", "Почему не падает небо"). Летом того же года записал сольный "лонгплэй" с Майком (Михаи­лом Науменко, известным по песням "Ты - дрянь", "Моя сладкая N". Он назывался "Все братья-сёстры" и разошелся по Союзу в умопомрачительном количестве - около 20 штук. Популярность "Ак­вариума" резко возросла. Незнакомые люди узнают песни, а БГ уз­нают на улицах.

Осенью 1979 года сели на базу ленинградского металлургичес­кого завода и стали официальной группой (самодеятельной). Мы довольно долго морочили им головы и играли на рабочих утренни­ках до конца года. В январе 1980 года перешли в ДК им. Цюрупы. Бедное руководство - оно не представляло себе, какое стихийное бедствие берет на себя, укрывая под своей крышей "Аквариум". Вот и вся история "Аквариума", вернее не история, а хронология, но это ещё не всё.

С 1975 года штаб-квартирой членов группы являются апартамен­ты Всеволода Гаккеля ( где бы они не находились, а с того мо­мента они менялись уже 6 раз). А поскольку старинная мудрость гласит, что "Аквариум" - это не музыкальная группа, а стиль жизни, и сами пятеро музыкантов вместе с их музыкой - только повод для занимательного времяпровождения, то естественно, что Гаккель ведет самый беспокойный образ жизни. Никто не помнит того дня, когда он занимался бы виолончелью ( что ему необходи­мо , ибо меньше пяти гостей у него дома в любой момент времени не бывает, будь то день или ночь. Он пьёт и много курит, хотя хотел бы не делать ни того, ни другого, и, напившись, всегда мучается весь следующий день, но вечером вновь напивается в дым. Поэтому он избрал своеобразный метод игры на виолончели, который не требует занятий. Сева всегда играет спонтанно, не стараясь сыграть как надо, и это у него получается лучше, чем у Роберта Фриппа.

Другой участник нашего ансамбля - Михаил Файнштейн (по-рус­ски - Васильев). Фигура противоречивая. Самой характерной чер­той его игры на бас-гитаре является способность начисто забы­вать свою басовую партию, даже разученную самым тщательным образом, через 30 секунд после выхода с репетиции. Забывать при этом на века. В сочетании с полной неинформированностью по по­воду названия песен и их текстов ( он может играть песню 2-3 года и не знать ни её названия, ни слов, ни гармонии) это ста­новится одним из самых интересных стилей современной рок-музы­ки. Идея его сводится к тому, что во время концерта он стано­вится на сцене так, чтобы видеть гриф гитары БГ и по положению пальцев определять, какой аккорд играется в данный момент.

Вторая его характерная черта - это то, что он считается сек­суальным символом "Аквариума". Многие дамы верят этому и охотно соглашаются провести с ним ночь. При всём при этом он иногда играет талантливо, особенно если не на бас-гитаре, а на само­дельных барабанчиках, сделанных им из пустых пивных банок.

Самой значимой фигурой "Аквариума" в 80-е годы чуть было не стал Фагот Фаготов. В обществе людей, делающих большую ставку на неспособность думать и нежелательность этого процесса, круг­лый идиотизм - самая выгодная черта. Так же, как Сид Вишоз сво­им стилем выражал идею "Секс пистолз", что приводило остальных членов группы в замешательство, так же Фагот смущал всех в "Ак­вариуме". При этом он остаётся верен всем идеалам коллектива: он всегда делает не то, не так, не с теми и не тогда. Он даже живет не так как все - в самом дальнем и самом дурацком районе Ленинграда - в весёлом посёлке ( хотя "живёт" не то слово: он иногда ездит туда ночевать, обычно в самое неподходящее время). Он больше всех придаёт "Аквариуму" изрядную экзотичность, и хо­тя неплохой музыкант, не имеет никакого чувства меры. Тоже пре­тендует на право считаться сексуальным символом "Аквариума", но не может даже этого, хотя общителен как дворняжка.

Андрей Романов (Дюша) - флейта, ф-но, вокал - талантлив, но безалаберен до предела. На репетициях появляется редко и обычно пьяным. На концертах тоже обычно пьян вусмерть. Моя песня "Мой друг-музыкант" посвящена ему, о музыке и об "Аквариуме" говорит раз в десять больше, чем играет. Правда, когда играет трезвым, то играет хоршо. Вместе с Фаготом написал единственную вещь в репертуаре "Аквариума", не написанную на мои слова и музыку - инструментальную композицию "Дженевер" ( правда "Артур" мы пи­сали вместе, т.е. я писал, а он бегал за портвейном .

И, наконец, начальник группы - БГ, Борис Гребенщиков, то бишь я. В 1964 году впервые услышал "Битлз" и понял, зачем жи­ву. В 1968 году научился играть на гитаре. Основные влияния на мою музыку: "Битлз", Джорж Харрисон (больше всего), "Троггэ", Марк Болан, Дэвид Боуи, Лоу Рид, Донован, Боб Дилан, "Грэйтефул дэд", "Стрэнглерз", Элвис Костелло, Брайан Ино, "Джетро талл", "Фри", "Фэмили", Брайан Фэрри, Меланье, Фрэнк Заппа, а также балдею от "Мэднесс". Этому списку имен - легион. Играть никогда и нигде не учился ( в отличии от Фагота - музшкола и музучили­ще, Гаккель 1ФТВ :Дюша - музшкола), т.к. нигде образования по музыке не получал, то в 1980 году играю примерно так же, как и в 1968. Помимо перечисленного на меня сильно повлияли: Клячкин, Окуджава, Вертинский и Макаревич.

Я такой же идиот, как и все остальные, но ещё и с сильным креном в сторону востока, поэтому везде склонен вставлять вос­точные термины: Карма, Дао, Джа и т.д. Помимо песен пишу просто стихи, прозу, картины маслом, люблю вкусно готовить и делать замысловатые полки для книг. В совершенстве знаю английский язык и уже 5 лет читаю преимущественно "Фэнтези" (ненаучная, сказочная фантастика и "Нью мьюзикл экспресс".

Постскриптум: с 1977 года по сию пору хобби "Аквариума" - играть старые рок-н-роллы, что немало усугубляет их скандальную репутацию в Ленинграде и других городах Советского Союза. Часто группа играет в гриме или в ином малопристойном виде - полуго­лыми, с зелёными бородами, в тёмных очках.

Послесловие: перечень некоторых наиболее известных песен с указанием источника вдохновления:

"Укравший   дождь"   -   Дилан,   как                 сердитый                 молодой

человек + размышления о том, почему не  дают  "зелёного  света"

советской рок-музыке.

"Почему не падает небо?" - только одно вдохновение.

"Сталь" - Дилан на 100 % (см. ссылки на Пушкина, Вергилия. Последняя фраза песни из "Новых историй Ци Се" Юань Мэя). Наб­людения из окна в коммунальной квартире.

"Дорога N 21" - половина фраз в песне - цитаты из "Дао дэ цзин" и Чжуан Цзы, "луна в реке рукой" - намек на смерть Ли Бо, утонувшего в пьяном виде.

"Нам всем будет лучше" - "Грэйтефул дэд".

"Ключи от моих дверей" - Боб Дилан и его "Убежище от бури" + один роман.

"25 к 10" - моя личная печальная судьба(?), примерно Дилан. Рыбак и начальник заставы в конце - Чжуан Цзы и человек, кото­рому приписывается "Дао дэ цзин".

"Тарелка" - Фрэнк Заппа.

"Контрданс" - как явствует из названия, ответ на "мазурку" Макаревича - горькое размышление о том, что он - суперзвезда, а я ещё нет.

"Кто ты такой, чтобы мне говорить" - впечатление от приезда в Ленинград некоего волосатого и бородатого человека, выслушев­шего нас и сказавшего, что мы - дерьмо.

"Марина" - Брайан Фэрри + "Стоунз". Пример того, как песня, начавшаяся со злобного выпада в сторону неврубающегося ни во что женского пола, перерастает постепенно в гневное обвинение мужчин в том, что они ещё большие дураки и ничего не понимают в жизни, т.е. не врубаются.

"Держаться корней" - первая проба в рэгги. Сравните с Марли "Вутс рок регг".

"Телевизор" - чистейшая переработка песни "В поисках детектива" Элвиса Костэлло, по счастью, чуть забытую + личные наблюдения за собственной семьёй - тёща, жена и т.д.

"Зеркальное стекло" - чистое вдохновение.

"Иванов" - что-то из потустороннего мира + поэзия Брайана Ино.

После послесловия и после конца:

Если же пускаться в безответственные теоретические спекуля­ции по поводу моей группы "Аквариум", то:

а) как явствует из истории, люди приходят в него "случайно" и остаются в нем (Джордж, покинувший "Аквариум" ради театраль­ного поприща, до сих пор является нашим другом, вертится вокруг нас и даже чуть было не стал нашим менеджером). Музыканты свя­заны не музыкальными узами, а дружескими, поэтому никто не стремится играть лучше другого, а репетиции обычно перерастают в питиё чая, пива, портвейна, водки, коньяка и т.д.

б) "Аквариум" = БГ + Гаккель (минимальный рабочий состав), остальные в любой комбинации.

в) постоянного ударника не было никогда, ибо Джордж был пло­хим ударником, Флирт - приятным, но не более, а Губерман - просто дурак. Мы ожидаем, что ударника к нам приведёт бог, Кар­ма или Дао.

г) "Аквариум" хоть и детище БГ (да и питаемая им знергети­ческая система), но не его соло. В концертах БГ создаёт опреде­лённые вибрации, которыми он отчасти кормится сам и кормит слу­шателя.

д) БГ любит сравнивать "Аквариум" с американской группой "Грэйтефул дэд". Разница лишь в том, что у них есть аппаратура, деньги и всё остальное, а у "Аквариума" нет ничего.

е) у "Аквариума" нет стиля, нет эстетики - это абсолютно всеядное животное. Но у всего, что играет "Аквариум" - будь то регги или ска, чистый панк, нью вэйв, диланизмы, рок-н-роллы - есть общая черта - полная неотрепетированность, бардачность и несоответствие одного другому.

ж) несмотря на кажущуюся интеллектуальность, мы намного большие идиоты, чем "Рамонез". Единственный аналог - мы и они - это некая семья.

От автора: всё, написанное выше - полный бред, также как и наша музыка. Что бы не значили эти слова - УРА!!!

С уважением, ВАШ БОРИС ГРЕБЕНЩИКОВ.

10.08.80 года